как я чуть не поздоровалась с Клинтоном и Шрёдером

моя колонка на дорогом сердцу сиб.фм: http://sib.fm/columns/2012/09/12/pozhalujsta-ne-nado-krovjanykh-kolbasok
ниже нередактированный текст, в котором есть комментарии, интересные для любителей немецкого языка и Германии:

Про принцип семи рукопожатий слышали многие. Мне хватило одного, чтобы можно было бы сказать, что я практически поздоровалась с Клинтоном и Шрёдером. Просто пожала руку совладельцу обычного (восточно)берлинского ресторанчика «Гугельхоф», где в 2000 году ужинали тогдашние бундесканцлер  Германии Герхард Шредер и президент США  Билл Клинтон. Устные предания сохранили такие фразы Клинтона «Привет, я  - Билл. Клинтон. У меня раздельное питание и,  пожалуйста, не надо кровяных колбасок» и «мммм….какие клецки!!!» („оh, Knödel, ist das schön!“) и его запись в книге для гостей «спасибо за прекрасный ужин».

Именно благодаря этому визиту «Гугельхоф» вошел во все англоязычные путеводители как место, обязательное для посещения при поездке в Берлин. Правда всю эту историю  с ужином Клинтона и Шредера я узнала после того, как заметила в огромном окне необычного, можно даже сказать необыкновенного официанта. Но еще раньше я заметила таблички «зарезервировано» на ВСЕХ столиках, выставленных на улице. Внутри ресторанчика тоже все зарезервировано. И эта история повторялась каждый вечер. Мне стало интересно, что же это за такое происходит.

В Берлине много кафе маленьких, не меньше кафе крохотных. Но места свободные все-таки даже в них можно найти. «Гугельхоф» не крошечный и не маленький. На улице выставлено около 15 столиков и внутри где-то 10-12 столиков. И каждый вечер одна и та же история – часов до 6 таблички «зарезервировано», после 6  - посетители, сидящие до позднего вечера. Когда темнеет и становится прохладней, в ход идут красные икеевские пледики и свечки. Ну, и вино, наверное, греетJ)

Так вот официант, который меня заинтриговал. Я заметила его  через окно, в которое я заглядывала, очередной раз проходя мимо и  пытаясь понять, что это за ресторан такой странный. «Мой» официант не был похож на официанта. Но он точно работал здесь официантом. Ему явно за 60, седой, с аккуратной бородой, именуемой у нас «профессорской». Вот этот образ «профессорской» бороды и заинтриговал меня, потому что ну уж  явно выбивался из моих новосибирских представлений о том, кто такой официант. Он так внимательно и вдумчиво выслушивал заказы посетителей, как будто внимал аргументам единомышленника на ученом диспуте. Когда замечал (предугадывал?) ищущий взгляд клиента, то скользил к его столику, ну честное слово, как сердобольный учитель, когда он подкатывает тихонько на диктанте к не самому сильному ученику в классе. В общем, я поняла, что мне надо разгадать эту шараду и с официантом и с рестораном, иначе буду год мучиться от своих предположений.

Ресторан в будние дни открывается в 16.00, вот к этому времени я  и пошла. За стойкой какой-то мужчина, скромно одетый, принимал заказ по телефону, говорил при этом на английском. И больше в ресторане никого не было. Слишком рано даже для табличек «зарезервировано». Но я специально выбрала это время, т.к. вечером «профессору» было бы не до моих вопросов. Я постояла несколько минут в ожидании. Официант был все еще занят приемом заказа, поэтому в ожидании я просто вышла на крыльцо. У двери было выставлено меню, я и стала его изучать в первую очередь с  финансовой точки зрения. К тому моменту я уже знала, что здесь ужинали Клинтон и Шредер. Помня, что в Новосибирске Путин и Назарбаев ужинали как-то в «La Мaison», а Медведев совсем недавно в «Т.Б.К. Лонж» и зная уровень цен, невысоких с точки зрения московских гостей, но опасных для моего кошелька, я хотела понять, на что хватит моих скромных финансов обычного туриста  в этом достопримечательном ресторане. Я смотрела на меню и пыталась поверить тому, что видела. Бокал вина (Gewürztraminer) 100 грамм стоил 140 рублей, а суп 180 рублей. Это, учитывая, что немецкие порции неприлично большие. В обычных кафешках, где можно быстро пообедать вкусным супчиком, я просила в качестве исключения наливать мне половину порции, потому что половина немецкой порции все равно превышает стандартную новосибирскую, к которой мой желудок и привычен. Из изумления меня вывел голос официанта, он вышел ко мне и извинился за задержку. Тут же выяснилось, что это и не официант вовсе, а один из двух совладельцев. Вот как чувствуют себя принцессы на горошине в 21 веке –  к ним выходит поздороваться и пригласить сделать заказ лично совладелец раскрученного ресторанчика.  Одетый скромно как официант. А официант при этом выглядит как профессор. Я точно выглядела обычной туристкой. Ну, если и не туристкой, то точно обычным немецкоговорящим прохожим.

Кто ищет, то найдет. В моей жизни этот принцип работает. Иногда с бонусами. Итак, мой бонус светился от счастья. Не меня лицезреть, а просто  - счастлив человек, вот и делится этим счастьем со всеми. Просто мне как первому посетителю порция лучезарной улыбки больше досталась.

Было немного прохладно на улице, и я как истинная сибирячка предпочла столик в ресторане, а не на улице. Ну, и мне же хотелось рассмотреть то, что у нас гордо называется «интерьер» и в рекламных описаниях презентуется пышнее, чем собственно кухня. Интерьер более чем скромный. Если не знать, что для модного района Пренцлауэр Берг это скорее норма, то можно было бы подумать, что это такой загибающийся ресторанчик. Но я знала, что он упомянут практически во всех иноязычных путеводителях и в специальном берлинском путеводителе  для гурманов.  Хотя слово гурман в данном случае сильно завысит ранг целевой аудитории. Гурманы же откуда-то из жизни высокого буржуазного общества.  А путеводитель «Еда и напитки»  («Essen und Trinken“) просто для людей, которые любят вкусно покушать. Вот «Гугельхоф» и обозначен в нем, как ресторан с атмосферой без претензий, но с очень хорошей эльзасской и французской кухней.

Чтобы понять, насколько хорошо здесь готовят, я заказала то, что во- первых, точно знаю по новосибирским кафе (чтобы не обмануться вкусом блюда нового и незнакомого, и только потому несравнимого), а во-вторых то, что сама люблю и иногда готовлю дома. Это был обычный луковый суп. Уж не знаю, что бы сказали неведомые мне гурманы. Пока я ждала суп, мне принесли «привет» от повара – свежевыпеченный ржаной хлеб и к нему Aufstrich (этакий густой островатый  творожный соус с зеленью, который намазывают на хлеб). Я наслаждалась хлебом с хрустящей корочкой и вела свою разведывательную деятельность – общалась с совладельцем. Он рассказал, что ресторанчик был открыт еще в 1995 году, в помещении, где располагался когда-то склад лакокрасочного гдровского магазинчика. Ремонт делали тогда же. Поначалу было сложно, в окна пришлым «западникам» летели камни. Но к хорошей кухне из натуральных продуктов эльзасского региона все-таки привыкли все, да и публика в этом районе остепенилась. Молодые свободные художники, густо заселившие брошенные квартиры в Пренцлауэр Берг –по тем временам обветшалом районе бывшего «восточного» Берлина - стали не столь молодыми, но все еще относительно свободными (насколько рынок позволяет быть свободным или духа и таланта хватает, чтобы противостоять рынку, тут уж как у кого карта легла) и состоятельными. Можно даже сказать, что «Гугельхоф» стал одним из центром притяжений для квартальчика  Кольцвиплац. (

Пока мы разговаривали, из кухни или какого-то другого служебного помещения появилась девочка лет 7-8, дочка того самого совладельца. Она села делать уроки за свободным столом и отвлекалась только на щелканье моего фотоаппарата. Я фотографировала ресторанчик, и девочка поинтересовалась громко у папы, можно ли вообще гостям тут фотографировать. Вот ведь капиталистическая выправка у детей. Фотографировать было можно. Не только мне, но и вообще, т.к. секрет успеха не в интерьере, и даже не в ингредиентах лукового супа (необыкновенно, по-домашнему вкусного), а скорее всего в том, что хозяин, скромно одетый, пять раз в неделю приходит на работу и обслуживает гостей сам, наряду с официантами. Он, не желая быть опознанным, прислушивается к отзывам гостей о блюдах, качестве обслуживания. Еще я слышала, как фоном шло оживленное обсуждение прогноза погоды на вечер, т.к. от этого зависело, сколько столиков будут заняты на улице, а сколько в ресторанчике, а от этого, соответственно и прибыль. Так оживленно  у меня во дворе бабушки на лавочке обсуждают новости политики, дни своей молодости и сериалы. Под конец моей щедрой порции супа появился еще один секрет популярности «Гугельхофа» - жена совладельца, одетая просто, без понтов новорусской жены. Подозреваю даже, что она приехала на велосипеде. С немок станется, даже если они одеты в платье и на ногах у них туфельки на низком каблуке. В Берлине такие женщины не редкость, вопреки устоявшемуся мнению русских, что немки только брюки и носят. В Германии возможно это и так, но не в Берлине, а уж тем более в Пренцлауэр Берг.  Жена владельца, одетая скромно, предполагает, что вырученные средства и правда идут на поддержание качества блюд, а не на поддержания имиджа крутого капиталиста, руку которому жал сам Билл Клинтон и Герхард Шредер.

 У «Гугельхофа» только одна проблема – детская площадка напротив. Не из-за шума.  А из-за того, что шума много, потому что детей много. Это еще одна особенность Пренцлауэр Берг. В этом районе – одном из 12 районов Берлина – самая высокая рождаемость в Европе (это не ошибка -  не в Берлине, не в Германии, а именно в Европе). Свободным художникам, которым после объединения Германии было лет по 20, сейчас лет по 40, они достигли успеха и могут себе позволить самую большую западноевропейскую роскошь  - 2-3 детей. Типичная картинка для Пренцлауэр Берг – беременная мама ведет малыша в садик. Или беременная мама, ведет малыша в садик, а ребенка постарше -  в школу. Везде коляски и велосипеды с приваренными коробчонками, в которых так удобно перевозить двух детей со всех их детским скарбом. Их так много, что бездетные пары начали жаловаться на ущемление своих прав, мол, ни пройти, ни проехать из-за этих детей. «Гугельхофу» мешают не коляски, а то, что коляски стоят денег, которые раньше спокойненько оставались в ресторанчике (ну, не в нем одном). И вообще появление детей сокращает расходы на персональные удовольствия мамы и папы. Этот секрет -  как таки немецкая семья в Пренцлауэр Берг решается завести ребенка, не одного, а двух-трех  - мне тоже хочется разгадать. Думаю, что в следующую свою поездку мне такой шанс представится. Ведь кто ищет, тот найдетJ) Интересно только, что мне в этот раз бонусом будет.

PS . То, что в колонке я назвала «квартальчик», в немецком называется Kiez, по духу Kiez отражает то, в русском называлось раньше «двор», когда у детей была возможность «пропадать во дворе», «заводить дворовые дружбы». Т.е. это слово Kiez выражает крепость социальных связей, складывающихся вокруг какой-то точки притяжения по месту проживания. Русское слово «квартал» отражает скорее административное деление, нежели социальные связи. Чтобы сбить официальность с этого русского слова, я назвала его «квартальчиком». Уж не знаю, насколько мне удалось передать при этом дух немецкого Kiez. Для Берлина это важное понятие, на нем и реклама строится, когда упор идет на местные корни, для немцев это вообще всегда было важно – подчеркивание региональности,  а уж в условиях тотальной глобализации тем более. Так что ресторанчик, делающий акцент на региональности , можно сказать, обречен на успех, если он при этом еще и качество поддерживает.)

PSS  анекдот про название «Гугельхоф»: по-немецки это звучит как Gugelhof. Так вот иногда владельцам приходится объяснять иностранным студентам, что это не интернет-кафе. Некоторые просто слышат и читают название как аллюзию на Google + Hof , последнее слово вообще-то означает двор, но часто бывает в названиях кафе, т.е. как бы Google-Cafe, и получается, что здесь можно не только покушать, но и в интернете поработать. А вай-фая в «Гугельхофе» нет, чтобы едой и общением наслаждались посетители, а не интернетом.